Смоленская поэтесса Наталья Егорова в эти дни отмечает свой 65-летний юбилей. На творческом вечере, состоявшемся в областной универсальной научной библиотеке имени А.Т. Твардовского, коллеги Н.Н. Егоровой по Союзу писателей России Юрий Кекшин, Анастасия Самофралийская, Татьяна Харитонова, Тамара Лосева, Наталья Толбатова, Любовь Стеклова, Николай Чепурных, директор издательства «Маджента» Елена Минина, библиотекари Елена Гаврилова, Елена Романова, Анастасия Новикова, члены литературных объединений «Родник» имени Ю. В. Пашкова и «Персона», краеведческого общества «Феникс», приветствуя Наталью Николаевну, отмечали её талантливость и весомый вклад в развитие не только смоленской, но и отечественной литературы: она – лауреат Всероссийской литературной премии имени Александра Невского, пятикратный лауреат годовых поэтических премий ведущего «толстого» журнала страны «Наш современник», постоянный автор подборок стихотворений и критических статей в газетах «Литературная Россия», «День литературы», «День» и «Завтра» и, конечно же, поэтических сборников «Золотые шары», «Птицы в городе», «Тысяча лет снегопад».
В аннотации к книге избранных стихов Натальи Егоровой «Русской провинции свет», вышедшей в издательстве «Свиток», говорится, что в её произведениях слились поиск вечной России и обращение к христианским ценностям, тяга к истории и острый интерес к сегодняшнему бытию, этическое дыхание и лирический полёт, яркая образность и философские раздумья о происходящем, тяга к русской поэтической традиции и свободные разговорные интонации. Об этих и других темах творчества Натальи Егоровой – её интервью, которое она дала Владимиру Королёву.
– «Мама в шубке-боярышне тропкой бежит / К папе в школу – на первый урок. / А у чёрных бараков солдат-инвалид / Сел с гармошкой на снежный порог. / Над холмами горят снегири-купола./ Льнёт к заснеженной крепости лес / А в церквах разорённых – щебёнка и мгла, / И на фресках – глаза в полнебес».
– Наталья Николаевна, это строки из вашего стихотворения, посвящённого родителям? Сразу чувствуется, что истоки вашего творчества – в семье.
– Да, я выросла в прекрасной семье, состоящей из очень красивых, порядочных и интеллигентных людей. Папа, Николай Александрович, молодым ушёл на фронт, дошёл до Кёнигсберга. По образованию он учитель истории, всю жизнь проработал директором школы. Синеглазая красавица мама, Ирина Сергеевна, – преподаватель русского языка и литературы, и моя любовь к отечественной словесности, конечно, идёт от неё. На смоленских литературных подмостках я появилась в семнадцать лет. Поддержали меня тогда многие литераторы, но громче и щедрее всех – Виктор Петрович Смирнов и Нина Артёмовна Семёнова.
– «Он владеет неведомым знанием / Звёзд, кружащихся в млечной пыли, И глядится в глаза мироздания / Голубыми глазами Земли». Это одно из четверостиший произведения, посвящённого поэту Юрию Кузнецову. Судьба свела вас с ним в девяностые годы, когда вы возглавляли отдел поэзии в газетах «День» и «Завтра». Расскажите о московском периоде своей жизни и творчества.
– Если Смоленск для меня – образ вечной России, то Москва слилась с образом русской трагедии, русского крушения. В первые годы жизни в Москве мне повезло дружить с большим русским поэтом Светланой Кузнецовой, позже с замечательным критиком и поэтом Татьяной Глушковой. А через несколько лет не стало Советского Союза. В годы развала страны работала у Александра Проханова в газетах «День» и «Завтра», вела отдел поэзии.
1991 и 1993, да, пожалуй, и все годы, проведённые в газете, буду помнить всегда. Если к тому русскому аду можно применить слово «везение», то работу у Александра Андреевича Проханова и Владимира Гигорьевича Бондаренко считаю одним из главных везений в своей жизни, т.е. говоря просто, благодарна им за бесценный жизненный и исторический опыт. В те годы мы переживали не только великую историческую трагедию – прохановские «День» и «Завтра» были и интеллектуальным центром и царством литературы, царством поэзии; соприкоснуться с Юрием Кузнецовым, Николаем Тряпкиным, Вадимом Кожиновым и многими другими прекрасными поэтами и критиками, которые были авторами нашего отдела поэзии, – для любого литератора большое везение и счастье. Возможность работать рядом с лучшими русскими писателями и систематически в течение двух десятилетий печататься в «Дне литературы», журналах «Наш современник» и «Москва» заставляла собраться, поставить перед собой более высокую планку и на очень многое в своём творчестве посмотреть по-новому.
Если говорить о сути моих долгих, бурных, но, в общем-то традиционных литературных исканий, то её можно обозначить коротко – от русского Золотого века к Серебряному, от них – к лучшим образцам современной поэзии, которая с лёгкой руки гениального Юрия Кузнецова стала радикально отличаться от русской поэзии прошлых столетий куда большей интеллектуальной и информационной наполненностью, попыткой выйти за пределы причинно-следственных связей пространства и времени.
Современная поэзия словно бы не согласилась с Пушкиным, преодолела что-то в своей природе и перестала быть «глуповатой». Но, отвоевав место в интеллектуальной сфере, во многом утратила сегодня уже почти недостижимые простоту, открытость сердца, лирическую органичность, которые были так характерны для поэзии девятнадцатого века. Собственно, утратили мы нечто первостепенно важное и фундаментальное: тот строй души, породивший особый строй русского стиха, который подчас независимо от воли поэта и вразрез со сказанным самыми своими глубинными, неразрушимыми христианскими духами (любовью, гармонией, чистотой, архитектоникой, звуком) свидетельствовал о том, что человек создан по образу Божьему.
– Для чего вы пришли в поэзию и что делали, делаете и, даст Бог, будете делать в ней?
– В поэзии мне всегда хотелось проникнуть в неведомые глубины – будь-то глубины сознания, духа, Вселенной, соединить несоединимое – Христа и устремлённость России в космос, жизнь русской провинции и задымлённого мегаполиса, заглянуть в тайники человеческой души и подслушать мысли цветка… Для меня весь мир – живой, весь – мыслящий! Провести грани между живым и неживым, разумным и неразумным мне никогда не удавалось. Поэзия всегда была для меня способом познания мира. И вместе с тем я считаю поэзию не искусством, а искусством Любви: ведь настоящее познание только для Любви и возможно. Как же всё это срослось и слилось в моих стихах и что из этого получилось – судить не мне.
Сейчас ответ на вековечный вопрос – для чего мы приходим в поэзию и что должны в ней делать – звучит для меня просто. Поэзия – это служение, служение Родине, людям и, прежде всего, Богу.
О высоком значении земного слова свидетельствуют многие древние традиции. Так, библейские пророки – это прежде всего писательская религиозная школа. Сокровенную божественную – суть земного слова – хорошо понимала вся русская литература вслед за Пушкиным. Однако за годы безбожия поэзия погрязла в своеволии, ушла от собственной природы, и сейчас даже тогда, когда мы пишем стихи на христианские темы, чаще всего по своей сути христианами не являемся, а уже на пророческий дар в отличие от великих предков и подавно не тянем. Может быть, безвременье, наступившее в сегодняшней литературе, и связано с необходимостью реального, а не теоретического обращения к Богу. Ведь на руинах России – огромных запустевших просторах, обильно политых кровью мучеников, другое попросту невозможно.
– Наталья Николаевна, что подарите читателям в столь знаменательные для вас дни?
– Высок мой Бог. А полдень мира – чист.
Простёр Ты землю как кленовый лист.
Здесь между чёрных хат по солнцу вод,
Пугаясь, лебедь белая плывёт,
В ботве борозд за островом осок
Трещит картошкой старый костерок,
И Богородица, откинув плат,
В грибном лесочке крестит листопад.
Мычат коровы. Пахнет сеном тьма.
Зачем мечтать? Мечта сведёт с ума,
Копай картошку под дожди полей
И песню пой о родине своей.
Пространство – слушай. Времени – внемли.
Лишь кротких ждёт наследие земли.
И дедам Бог – к молитвам глух –
Земную ширь – вручил за кроткий дух.
А клёны полыхают всей листвой.
Что жив – Господь. Что Бог – всегда с тобой.
Владимир Королёв.
На снимке: Наталья Егорова.
Фото Николая Чепурных.