Наши коллеги из Смоленского областного отделения Союза писателей отпраздновали 100-летие организации, которая считается старейшей писательской организацией в России. У её истоков стоял смолянин, поэт-песенник Михаил Исаковский.
100-летний юбилей был грандиозно отмечен 11 ноября 2024 года в большом зале Смоленской филармонии с многочисленными гостями из Москвы, других городов и братской республики Беларусь. К вековому юбилею вышел гигантский труд смоленского писателя и краеведа Николая Чепурных, который собирал материалы более десяти лет. Можно смело сказать, что этот 1000-страничный том, с многоговорящим названием «Эпохи голоса живые» должен занять достойное место среди энциклопедических изданий эпохи, охватившей период писательской жизни протяжённостью в сто лет, не только Смоленщины, но СССР и России. В издание вошла информация и о нынешних членах Ленинградского областного отделения Союза писателей России Любови Сердечной и Александра Крячуна.
26 сентября 2024 года писатель и художник Александр Крячун, член Ленинградского областного отделения Союза писателей России, провёл презентацию своей книги «Солёные тропы Азии» в стенах Русского географического общества, которую приурочил к 185-летию самого плодотворного исследователя неизвестных земель Николая Михайловича Пржевальского.
Именно из этого здания 136 лет назад «…6 августа 1888 года, с презрением отвергнув тишину и уют кабинетов, Пржевальский в пятый раз ушёл в неизвестность. Стряхнул с генеральских погон золотую пыль славы и отправился в свой последний путь, чтобы не вернуться никогда. Он предпочёл блеску лакированных туфель пропылённые сапоги, а лоску генеральского мундира простую крестьянскую дерюгу, накинутые на усталые, но не согнутые плечи. Он остался навеки в холодных скалах Тянь-Шаньских гор на берегу священного озера Иссык-Куль, которое после его смерти стало святым для тысяч россиян, склонивших головы перед подвигом великого первопроходца!»[1]
Переулок Гривцова в Санкт-Петербурге, где находится здание Русского Географического общества, своей узостью был похож на вход в лабиринт неизвестности, к познанию которого уходили исследователи с 1845 года. Из дубовых дверей, будто из проёма библейского ковчега, отправлялись в трудный путь патриоты России: Семёнов-Тян-Шанский, Берг, Арсеньев, Козлов, Потанин, Грум-Гржимайло, Лазарев, Беллинсгаузен и многие другие, оставившие свои имена в топонимических названиях планеты.
Малый зал Штаб-квартиры Русского географического общества, за свои 179 лет, видел абсолютно всех географических гигантов России. Под высоким потолком висит ажурная люстра, вмещающая пятьдесят свечей. Не важно, что вместо восковых светильников вкручены электрические лампочки в виде пламени. Дух истории отражается от белого потолка и матово освещает зал. По периметру зала горят декоративные фонари, похожие на пещерные сталактиты, подсвеченные таинственным огнём. Тяжёлые бежевые портьеры, словно молчаливые паруса с кораблей мореплавателя Крузенштерна, свисают от самого потолка. Гипсовая лепнина листьев дуба и лавра опоясывает потолочный свод.
Не совсем полный зал зрителей, добавляет свой шарм в рассказ писателя, повествующего о неизвестных фактах из жизни Николая Михайловича.
Докладчик разделил своё выступление на пять частей:
В альбоме Пржевальского обнаружено фото неизвестной миловидной девушки с проникновенными стихами на обороте:
Взгляни на мой портрет,
Ведь нравлюсь я тебе?
Ах! Не ходи в Тибет…
В тиши живи себе
С подругой молодой.
Богатство и любовь
Я принесу с собой!
Она
Кто «Она»? Автор узнаёт не только её имя, причину попадания в альбом, профессию, но находит даже фотосалон, где она была сфотографирована в 1880 году;
Биографы Пржевальского, начиная с доклада Петра Петровича Семёнова (с 1906 года Семёнов-Тян-Шанский) 09 ноября 1888 года и первой книги о жизни Николая Михайловича Ивана Дубровина, вышедшей в 1890 годусообщают о гибели Пржевальского от якобы выпитой воды из реки Чу, тем самым, невольно, обвиняя его в нарушении правил экспедиции «Не употреблять пищу и воду, не прошедшей термической обработки». Автор доказывает обратное, утверждая, что Николай Михайлович не нарушал общепринятого устава. Тем самым опровергая принятую болезнь «брюшной тиф» и доказывая другую причину гибели;
Пржевальского все знают, как путешественника, исследователя, натуралиста, первопроходца, картографа и даже разведчика. Никто из биографов не касался, не менее трудной его работы ̶ писать книги. Автор разложил его произведения на буквы-молекулы и дал полный анализ тонкого и чуткого писательского таланта Николая Михайловича;
В 1885 году Пржевальский возвращается из последней Центральноазиатской экспедиции через хребет Кок-Шаал, перевал Бедель, Арабельские сырты, пер. Джуука, побережье озера Иссык-Куль и город Каракол, который через четыре года назовут его именем. Автор, в 1987 году повторил этот 150-километровый маршрут, пройдя почти след-в-след тропою экспедиции Пржевальского. Поэтому в аннотациях к своим книгам он уверенно ставит древнюю мудрость: «Прежде чем говорить о ком то, возьми его обувь и пройди его путь!»;
В 2015 году автор вместе с другими краеведами создаёт в городе Смоленске «Музей смолян-первопроходцев Н.М. Пржевальского, П.К. Козлова и С.С. Четыркина». Но чиновники не принимают порыва энтузиастов. В итоге автор, после трёх лет скитаний и спасения экспозиции, дарит её родине Пржевальского, городу Починок, Смоленской области, которая стала украшением Краеведческого музея.
Доклад шёл с демонстрацией фотографий, карт, рисунков и картин, выполненных автором непосредственно в местах, по которым полтора века назад проходила экспедиция Пржевальского. Часовой регламент выступления давно был исчерпан, а вопросы от зрителей не иссякали. Пришлось затрагивать темы книг, далёких от географии и рассказывать зрителям о работе над расшифровкой топонимических названий, Снежном человеке, печальном времени острова Валаам и даже, отвечать на вопросы, не касающиеся темы доклада: «Почему собака, понюхав человека, получает информации в десяток раз больше, чем люди, после часового просмотра телевизора?».
Все желающие получили экземпляры с автографом. Главным, считает автор ̶ это дар книги «Солёные тропы Азии» для музея Петра Кузьмича Козлова, ученика и друга Пржевальского, который стал продолжателем дела своего учителя.
Член Ленинградского областного отделения Союза писателей России и
Русского географического общества
Крячун Александр.На снимках:по этим ступеням ходил Пржевальский; автор доказывает правоту своей версии; дарственные книги для Музея П.К. Козлова, ученика, соратника и друга Пржевальского; автор на докладе
[1]Журнал «На Русских просторах №2(57), 2024. А.Крячун «Последняя верста к подножию неба…». С.145.
Я знаю многих поэтов и писателей из зоны Специальной военной операции: Александра Сигида из г. Молодогвардейска, Людмилу Гонтареву из г. Краснодона, Игоря Лысого из г. Донецка, Тамару Чайка из г. Луганска, Елизавету Хапланову из г. Макеевка, Елену Лаврову из г. Горловка и других. Со многими знаком лично. Санкт-Петербургский поэт Любовь Сердечная, неоднократно посещавшая зону боевых действий, на этот раз прибыла с творческой встречей «В прифронтовом Луганске». Мы встретились 20 марта 2024 года в редакции журнала «Невский альманах», где она познакомила меня с удивительным человеком ̶ воином, казаком, поэтом-песенником Константином Шлямовым.
Потом отозвала меня к столу, где лежала книга отзывов о выставке картин, проходящей в редакции, раскрыла ладонь и сказала:
− Смотри! Это оттуда!
На её ладони лежал осколок. Продолговатый, шершавый, с зазубринами, для того чтобы рвать живую плоть, не оставляя шансов на жизнь. Чей он? Американский, польский, болгарский, германский, австралийский или «добрый» дар Евросоюза? Чей бы он ни был, но его делали для того, чтобы убить.
Сразу вспомнилась служба в Советской Армии. По воле случая я попал именно в те места, где воевал мой молодой отец, в Калининградскую область, бывшую Восточную Пруссию. Он призвался одним из последних наборов в январе 1945 года. Как не рвались новобранцы в бой, старые военнослужащие не пустили их на штурм Кенигсбергской крепости, оставив их, ещё не потрёпанных войной юнцов, для продолжения поредевшего поколения. В мае 1972 года я стоял на окраине Калининграда. Здесь ещё были развалины, оставшиеся от войны. Сквозь бетонные и кирпичные руины, раздвигая рваную труху бывших зданий, проросли кусты и травы. Вдруг я увидел, что из куска кирпичной стены, торчит продолговатый осколок. За четверть века он проржавел и легко вытащился. Сразу пришла мысль: «Ведь этот кусок металла мог убить моего отца, и тогда, обугленная ниточка нашего древнего рода тихо бы порвалась… и я не стоял бы здесь…».
Константин Шлямов из семьи военнослужащего. Его позывной «Походный». Он из тех крепких парней, на которых достаточно взглянуть и становится ясно: «Настоящий мужчина, который может любить людей, а придёт тяжкая година, возьмёт в руки винтовку, и без раздумья пойдёт убивать врагов!». В 2022 году он собрал более ста своих друзей-казаков и уехал в зону боёв под Луганск, в бригаду «Сибирь» Добровольческого штурмового корпуса. Строки его песен, сплетены, будто из порохового дыма, а вместо знаков препинания пулевые отверстия:
Плач, Украина плач.
Грех на тебе самоубийства.
Ты сама для себя палач
Ядом мутного украинства…
Константин перебирает струны. Голос хорошо поставлен. Струны, будто тетивы лука. Каждое прикосновение к ним издают тонкий звук посылаемой стрелы во врага.
Его сменяет Любовь Сердечная. Она представила небольшую, по размеру кармана гимнастёрки, книгу «Россию не сломить».
Её призывные, набатные строки, рубленные, будто тесаком мести, рвутся из тесноты бумажных страниц:
И пепел не дает спокойно спать:
Зовёт сомкнуть ряды, сильней сплотиться.
Мы русские! И нам не измениться!
Я русская! И мне другой не стать!
Как продолжение стихов Сердечной слово переходит к Константину Шлямову:
Грозный Донбасс!
Славный Донбасс!
Вольный Донбасс!
Брат наш Донбасс!
Русский Донбасс!
Взрывается зал. Дрожит люстра. Картины на стенах зала покачнулись. Слаженный хор повторил: «Русский Донбасс! Россия ̶ Победа! Русский Донбасс! Россия ̶ Победа! Смерти ̶ нет! Мы победим!».
Работа поэтов приносит не меньший вклад в общее дело Победы, чем бойцы в окопах. Продолжатели великих поэтических битв далёкой Отечественной войны: Твардовского, Симонова, Суркова, Берггольц, Исаковского, Тихонова выпустили томик стихов «Поле битвы». Но не нужно судить значимость книги по толщине переплёта. Достаточно открыть страницу и вылетают строки, будто пепел мести из горящих изб и кровоточащих ран, словами поэта Владимира Скобцова из Донецка:
Был урожайным високосный год,
И кровью смерть была пьяным-пьяна,
От туч свинцовых гнулся небосвод,
Прогнулось всё, но не моя страна…
Каждая строка, как пуля, выпущенная по врагу. Каждая строфа ̶ приближение Победы.
Наступила печальная минута. Выходит вдова капитана. Как не вяжется её молодое красивое лицо с привычным образом пожившего горького лика. Жаннет Бар рассказывает о фотографиях, которые присылал муж. На снимке алый мак, снятый, скорее всего с борта боевой машины. Счастливый цветок может быть, через несколько минут будет раздавлен траком танка или разорван на атомы от снаряда. Она сама побывала в зоне боёв и привезла целую выставку.
Осталась память в жизнерадостных мгновениях. А жизнь продолжается:
…Во тьме, забываясь,
Ты сонной рукой
Подушки касаешься
Рядом пустой…
Говорили много. Чтили героев. Вспоминали павших. Как клятва звучали слова Любови Сердечной:
Мы помним, мы любим, мы верим, мы знаем:
«Никто, кроме нас!» и «Своих не бросаем!»
Выступил ветеран афганской войны Станислав Сандалов. В его стихах смешался огонь восьмидесятых с пламенем двадцатых. Главный редактор журнала «Невский альманах» Владимир Скворцов, подвёл итог. Он всего лишь повторил фразу, которую желал сказать каждый;
̶ Ваши выступления наполнены любовью!
Хочется закончить словами Высоцкого для всех, кто защищает Россию:
…Возвращайтесь скорей:
Ивы плачут по вас,
И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины…
Александр Крячун,
Член Союза писателей и Географического общества России.
Реквием о мадонне из интерната
Я хочу, чтобы об этом поэте знали все.Её не могли встретить на улице. Она была «пленнице закатной тишины».
Прошло пять лет, как прекратилась мученическая жизнь поэта. Она не успела стать членом Союза писателей России. Она торопилась жить, и не любила календарей, каждый из которых мог стать последним.
Можно ли причислять к лику святых не фанатиков веры, а простых смертных? Наверное, нет! Этим делом не распоряжается Администрация района, которая даже просьбу, присвоить имя «Вероника» Кардымовскому интернату, подписанную более чем пятьюдесятью поэтами и писателями Смоленщины, было проигнорировано. Церковь, тем более отвергнет непонятную просьбу, причисления поэта к лику святых, у которой не было сил поднять руку, чтобы осенить себя крестом. Её жизнь уже стала историей, которую продолжить можем только мы…
2016 год. Весна. Слякоть и не выпитые ещё оттепелью комки снега, затаившиеся в расселинах и нишах старинных подворотен в окраинах города Смоленска, куда его впрессовали зимние вьюги, не обещали весеннего тепла. Я сидел на разобранном и раскиданном, после третьего изгнания «Музея смолян-первопроходцев», в затрапезной столярной мастерской школы № 10 в Садках, и тупо соображал: «Как сохранить коллекцию, собранную энтузиастами и в которую вложено три беспокойных года, полных гонений и поисками помещений.
Поэт Вероника Картузова (Карат) 12.02.1975 — 27.07.2017Читать далее
Пора листопада…
Карантин, сдобренный замысловатым словом «локдаун» и непогода, ломающая все программы на проведении творческого вечера в Смоленском Центре культуры, не оставили шансов для презентации новых книг писателя Крячун Александра, специально приехавшего из Санкт-Петербурга.
Окружённый красотой ржавой осени и сверкая мокрыми тротуарами, скучал Смоленск, грустно роняя с хмурых деревьев капли недавнего дождя. Маслянистые тучи, обнявшие город и дрожащий холодный ветер напрочь отнимали надежду на встречу с читателями.
Если книга написана, издана, но не представлена читателю, который её ждал несколько лет − это равносильно смотреть, как стихия разрушает только что построенный собственноручно дом.
Но беспокойство оказалось напрасным. Люди пришли к памятнику Микешину.
Остроконечность штыка у памятника на площади Победы начала сливаться с тускнеющим закатом и поэтому самое важное мероприятие прошло без длинных речей и показной торжественности. Земля с братских могил сослуживцев А.Т. Твардовского, погибших в боях Финской войны 1939 года на р. Вуокса у мыса Кивиниеми, была передана ответственным за «Дом Тёркина в Рибшево» Владимиру Королёву и Наталье Куликовой.
Лучшего места и времени нельзя было придумать для презентации романа «Мы живы, но нас нет!». Действие его происходит на далёком Острове северной оконечности холодного Озера, где небо всегда похоже на сегодняшнее. А суровость жизни обитателей «Дома для инвалидов», о котором идёт речь в произведении, сравнима с настоящей строгостью, продиктованной карантином. Только вместо медицинских масок на лицах героев была вечная скорбь, которая въелась в их лица вместе с пороховой гарью и больничным стоном.
Намного убедительнее и правдивей звучали слова автора о его романе на мокрой площади, чем были бы произнесены в тёплом зале под печальные песни Блантера. Он рассказывал об «Острове», где почти тысяча героев войны, искалеченные огнём и железом, доживали свою невозвратную жизнь.
Не было цветов, тонкого звона струн рояля и рукоплесканий. Настоящие ценители стояли в масках, словно в рыцарских забралах. Лишь в глубоких впадинах зрачков отражались яркие точки уличных фонарей, пробивая надвигающийся студенистый туман.
Словно встали из небытия герои повествования. Их размытые временем лики проступили сквозь осенний сумрак надвигающейся ночи: грустный художник безногий Сашка Головин; его невеста, вёсёлая и умная активистка и комсомолка Наташа; искажённое болью лицо Федьки-самовара с постоянно застывшим оскалом в беззвучном крике рта; опалённый расплавленным алюминием горящей кабины самолёта лётчик Григорий Прометеев, живущий в вечном таране; скачущий на костыле футболист Пашка-артиллерист и обрюзгшая от вечного перепоя мясистая физиономия бывшего партизана Лёшки Дрыгина. С едва видимого неба в круговерти курчавых туч смотрели на застывших людей мученические образы «неизвестных», без ресниц, без бровей, без глаз. Слышался сквозь время их бессвязный вопль: «Помните нас потомки!» Откуда-то, из под мокрых кустов, шло шевеление − это безрукий вор, штрафник-воин Каланча, вместе с колясочником Тихоном прятали церковную реликвию − золотой крест, с надеждой, что он когда-то принесёт им свободу и благодать на грешной земле. Рядом проходивший трамвай тихо звякнул, будто корабельная рында на барже, оповещающая сквозь липкий туман, что поплыла она за новой партией выловленных в подворотнях городов бездомных и искалеченных воинов, чья судьба и жизнь окончится на тоскующем архипелаге. И слова коменданта Острова, полковника Царёва «Вы не умрёте в другом месте!», станут их лозунгом над воротами в божьей обители.
Смоленский писатель Александр Крячун, сейчас проживающий под Санкт-Петербургом, передал инициаторам создания Дома Василия Тёркина в с. Рибшево («Смоленское Поозерье») писателю и журналисту Владимиру Королёву и архитектору Наталье Куликовой контейнер с несколькими горстями священной земли, взятыми с братских могил на Карельском перешейке, где захоронены бойцы и командиры Красной Армии, погибшие во время советско-финской кампании в 1939-1940гг. С павшими героями накануне боёв на Линии Маннергейма встречался Александр Твардовский, в то время военкор газеты Ленинградского военного округа «На страже Родины». Именно на страницах этой газеты родился и образ пока только Васи Тёркина, ставшего потом Василием Тёркиным, главным героем Книги про бойца.
Подробно о поездке по Линии Маннергейма, своём писательском поиске А. Крячун рассказал 17 октября с. г. на нашем сайте в материале «Война, Твардовский и стихи».
Земля из контейнера, который под аплодисменты коллег А. Крячун передал В. Королёву и Н. Куликовой, будет внесена не только под закладной камень будущего Дома Василия Тёркина, но и под могильные плиты мемориала в Рибшеве, где покоится прах более 1000 советских воинов, павших при освобождении села в сентябре 1943 года.
Церемония передачи священного подарка состоялась в Смоленске 5 ноября у памятника скульптору Микешину, что у флигеля городского Центра культуры на ул. Тенишевой, 5. В мероприятии участвовали писатели Наталья Толбатова, Николай Чепурных, Олег Разумовский, кинорежиссёр Игорь Блидарёв, скульптор Константин Куликов, краеведы Зинаида Богаченкова и Евгений Терешков и смоляне, пришедшие получить у писателя автограф, поскольку Александр Дмитриевич презентовал здесь ещё и три новых своих книги: роман «Мы живы, но нас нет» и документальные хроники-заметки «Годины Смоленщины» и «Парижская тайна Пржевальского».
Поездка в пос. Лосево была запланирована для поиска «дуба Твардовского» и взятия «горстей земли» с мест захоронения сослуживцев Александра Трифоновича. Я не нарушаю никаких правил, говоря «сослуживцы». Да, именно на момент десанта через р. Вуокса 09 декабря 1939 года, Александр Трифонович находился в расположении 142 стрелковой дивизии. Значит, все бойцы и командиры считались его сослуживцами…
К сожалению, легенда о «дубе Твардовского», под которым он писал первые строки «Василия Тёркина», оказалась лишь легендой. Земля с братских могил будет торжественно передана представителю «Дома Василия Тёркина в Рибшево», на творческом вечере автора в Смоленском Центре Культуры 05 ноября 2021 года (начало в 17.00).
Именно сюда, в пос. Кивиниеми, молодой, красивый, крепкий парень Твардовский был направлен как корреспондент газеты Ленинградского военного округа «На страже Родины». Позади была война в Западной Белоруссии. Александр Трифонович.считал себя опытным корреспондентом и знал, что начавшееся наступление вглубь финской территории даст неплохой материал для газеты. Он ошибся своей недальновидностью. Именно этот короткий период Финской войны стал толчком для создания произведения, которое внесёт вклад в победу Великой Отечественной войны не меньший, чем несколько дивизионов «катюш».
Посвящается краеведу, писателю и человеку Нелли Никаноровне Кравклис, 90-летие которой произойдёт 26 августа 2021 года.
Мы были знакомы мало: от первой встречи 25 ноября 2014 года, до прощания с её земной жизнью 19 марта 2015 года прошло всего четыре месяца. Но наследия, полученного от неё, хватило для того, чтобы продолжить прерванное смертью дело, которому она посвятила последние двадцать лет своей жизни.
С Нелли Никаноровной Кравклис я имел честь познакомиться в Союзе писателей, где нас принимала в свой коллектив Смоленская организация. Недавно приехав из Средней Азии, где проработал в экспедициях, занимаясь топографо-геодезическими и исследовательскими работами, сразу посчитал, что судьба преподнесла очередной подарок. Едва я успел представиться Нелли Никаноровне, как она взяла меня за руку цепкими пальцами и сказала: «Завтра жду в музее», и назвала адрес.
Как, кандидат медицинских наук, бывший преподаватель в медицинской академии на кафедре факультетской терапии, шахматист и страстный любитель-шофёр, вдруг становится исследователем Центральной Азии? Перелопачивает тонны бумаг в архивах, и не только России. Пишет биографии знаменитых смолян-первопроходцев П.К. Козлова и Н.М. Пржевальского. Делает открытие – возвращает России забытое имя ещё одного смолянина ̶ Сергея Сильвестровича Четыркина. Он являлся участником Монголо-Сычуаньской экспедиции П.К. Козлова 1907-1909 годах, В.А. Русанова в 1910 году на Новую Землю и… был забыт в России после эмиграции в 1919 году. За границей он становится участником экспедиций профессора В. Биби в Британской Гвиане, Атлантическом и Тихом океане, Саргассовом и Карибском морях. Изучает дно Босфора и Панамского канала, работая в недавно изобретённых водолазных костюмах.
Музейная экспозиция, посвящённая трагическому поэту Рубцову, разместилась по периметру большого зала библиотеки. Думалось: «Как же связать двух поэтов – Смирнова и Рубцова?». Николай Рубцов и Виктор Смирнов учились в одно время (начало 60-х годов) на курсах Литературного института им. А.М.Горького Москвы и были чем-то похожи своей преданностью русской деревне и болью её потери. Главным связующим звеном между великих поэтов могла бы послужить встреча двух студентов, где-нибудь в дешёвом кафе Москвы за стаканом портвейна, но такого случая не задокументировано в биографии классиков.
На круглом столе удобного зала портрет Смирнова. Недалеко от стола, под стеклом лежит посмертная маска Николая Рубцова. Если даже эти два поэта не встречались в земной жизни – судьбам их суждено было встретиться. Читать далее «Не юбилей» Виктора Смирнова.
180-летие со дня рождения Николая Михайловича Пржевальского, выдающегося русского путешественника, географа и натуралиста, отмечается в этом году. Он положил начало систематическому научному освоению обширного региона Центральной Азии. Презентация документальной книги Александра Крячуна «Последняя верста к подножию неба», посвященной юбиляру, состоялась в северной столице России.
Предметом исследования Александра Крячуна, члена Союза писателей РФ и Русского географического общества, стали последние недели жизни Пржевальского (сентябрь-октябрь 1888 года). Автор отрицает общепринятую версию причины смерти путешественника, согласно которой Пржевальский заразился брюшным тифом во время охоты, вследствие неосторожно выпитой воды из реки Чу. Читать далее Путешественник сквозь века
19 и 28 октября 2019 года прошли, возможно, последние презентации книги, вышедшей к 180-летию Н.М. Пржевальского «Последняя верста к подножию неба», за пределами Смоленской области. Они была организованы в библиотеке им. Николая Рубцова в г. Кудрово и Санкт-Петербургском Доме писателя.
Экспозиция, посвящённая трагическому поэту Рубцову, разместилась по периметру большого зала библиотеки. Думалось: «Как же связать двух Николаев – Пржевальского и Рубцова?». Ничего общего, кроме имён, у них не было. Но сразу вспомнился один из величайших (не боюсь этого слова) поэтов Смоленщины − Смирнов. Вот здесь и находится связь: Николай Рубцов и Виктор Смирнов учились в одно время (начало 60-х годов) на курсах Литературного института Москвы и были чем-то похожи своей преданностью русской деревне и болью её потери. Читать далее К бессмертию Смирнова, через Пржевальского и Рубцова
Захотелось прикоснуться к Смоленску – городу, сделавшем эпоху в моей жизни. Хотя бы к его имени. Ехать в Питер, и идти по печальному Смоленскому кладбищу желания не было. От таких угрюмых мест пропадает радость жизни. Вспомнился остров Валаам. Это намоленная земля, покрытая скитами, храмами, часовнями, крестами и могилами. Там, в мрачной глухомани, на полуострове Бобылёк есть Смоленский скит, на котором я не смог побывать во время двух посещений острова. Для этого нужно было успеть обмануть начавшуюся осень, пока навигацию на Ладожском озере не перекрыли тяжёлые льды. Маршрут на Священную землю, прозванную патриархом всея Руси Алексием II «Небом на Земле», был хорошо знаком. Читать далее Репортаж из Смоленского Скита
Лето будто заблудилось в переплетении чердачных перекрытий и в тёмных подвалах ̶ не может найти выход к людям, которые бродят в осенних куртках по пасмурным улицам июля в поисках тепла. По утрам простуженный туман лежит в оврагах, обнимая мокрые кусты, деревья и травы. Даже бездомные псы к ночлегу ищут теплые ямы и норы.
Только обитатели Кардымовского Дома интерната для престарелых и инвалидов не очень замечают ошибку погоды. И поэтому такие мелочи, как каприз природы, становится похожим на лёгкий флирт лета и осени. Им, на 138 обитателей скорбного дома набирается более ста веков прожитой жизни, зашторенной войнами, выслащенной призрачным коммунизмом, и в итоге ̶ нервный сон в одиночестве на простыне, не застеленной внуками. Осталось лишь вопрошать Бога о безболезненной кончине с шёпотом через протезные зубы: «Возьми меня скорей, хотя как хочется жить!». Реальность, в которой живут обитатели интерната, имеет чёткую формулу – это последнее пристанище – палата с порядковым номером и не всегда спокойные соседи, каждый из которых похож на тебя. Читать далее Алмазы. Свечи. Бог и слёзы…
В книге В.Н. Ганичева «Ушаков», который возглавлял правление Союза писателей России более 20 лет, есть меткое высказывание, которое довольно чётко подходит к нашей теме: «Современники часто не замечают гения…».
Памятник Г.А. Потёмкину в Смоленске
Не только после нас потомкам придётся «собирать камни» от оболганных современников, но и нам сейчас пришло время оправдывать гениальных предков, облитых нечистоплотностью. Очернённого и забытого Потёмкина Григория Александровича, светлейшего князя Таврического, приходится реабилитировать нам, родившимся после кончины видного государственного деятеля через два века. Читать далее «За любовь и Отечество!»
У современников накопилось немало вопросов к писателям, жившим до нас. Но отвечать на них придётся нам же самим. С них не спросишь – они там, с кем наша цивилизация ещё не наладила связь. В квартиру к А. Т. Твардовскому в день его рождения пришли поэты и писатели, что бы, скорее всего, получить ответы, чем задать вопросы. И главное – напомнить, что не забывает Родина гениев своего Отечества, толкнувших эпоху вперёд своим творчеством.
Время взлёта творчества Александра Трифоновича попало на момент испытания, про которое довольно зримо и взвешенно сказал поэт Олег Дорогань:
Пустеют и немеют
Поля Земли. Пойми,
Когда на ней не сеют,
Она берёт людьми…
Этот взмах строфы, будто посвист зазубренной косы смерти, относится не только к войне, а довольно близко подходит и к нашему времени − без трескотни пулемётов и звона осколков о каски солдат, говорит о многом. Поэтому ожидание ответа от великого творца слова ждали все. Открывалась очередная Литературная гостиная, которую организовал её бессменный ведущий Меньшов Сергей Григорьевич 19 июня 2019 года в музее-квартире А.Т. Твардовского. Читать далее Чай с кренделями дома у Твардовского
6 июня на площадке у бюста А.С. Пушкину состоялся литературный праздник, посвященный 220-летию со дня рождения великого русского поэта А.С. Пушкина. Отметить это знаменательное событие пришли: представители писательских организаций города Смоленска, обучающиеся общеобразовательных школ, работники учреждений культуры, почитатели таланта великого поэта. Читать далее Смоляне отметили 220-летие со дня рождения А. С. Пушкина
