Не пробуйте разделить хирурга и епископа. Образ, разделённый надвое, неизбежно окажется ложным. В.Ф. Войно-Ясенецкий

В современном обществе до сих пор распространено мнение о том, что высокообразованный человек, а тем более ученый с мировым именем, внесший серьезный вклад в науку, не может быть глубоко верующим. Якобы сама суть научной мысли противоречит истинной вере, ведь абсолютно все жизненные события образованный человек может объяснить, опираясь на постулаты научных теорий и естественные законы природы. Однако, это ошибочное мнение с легкостью опровергается при более пристальном взгляде в историю, которая открывает нам целую плеяду выдающихся ученых, чье мировоззрение было религиозным. Среди них, Ломоносов, Бойль, Сикорский, Мендель, Пастер, Галилей, Ньютон, Ампер, Джоуль, Декарт, Гаусс, Лейбниц и многие другие. Но и совсем недавняя история предлагает нам яркий пример выдающейся личности, в которой гармонично сочетались истинное самоотверженное служение Богу и преданное отношение к науке. Личности, у которой «ум с сердцем в ладу». Именно таким человеком был один из самых значительных и известных врачей и священнослужителей ХХ века Архиепископ Лука.

Владыке Луке вместе со всем нашим народом и страной предстояло пройти героический и вместе с тем трагический путь, стать одним из ведущих профессоров-хирургов, педагогов и пастырей-проповедников России. Жизнь архиепископа Луки – многогранная жизнь человека, всецело преданного церкви и в то же время продолжавшего жить интересами общества.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий родился в Керчи

Семейные отношения в доме по сложившимся к тому времени в России устоям определяла мать, Мария Дмитриевна, до замужества Кудрина, воспитывавшая детей в православных традициях. Вера ее выражалась главным образом в добрых делах — она регулярно посылала заключенным домашнюю выпечку, устраивала им возможность заработать (к примеру, отправляя в тюрьмы матрацы для перетяжки), а когда началась первая мировая война, в доме постоянно кипятилось молоко для раненых. Кроме Валентина, в семье было еще двое сыновей и две дочери.

Начальное образование Валентин Войно-Ясенецкий получил во 2-ой Кишиневской гимназии, а затем, в связи с переездом родителей в город Киев, продолжил занятия во 2-ой Киевской гимназии. Одновременно он занимался в рисовальной школе. В это время раскрылись его художественные способности, которые обнаружились еще с раннего детства.

В 1896 г. Валентин Феликсович заканчивает гимназию и художественное училище. После этого он едет в Петербург сдавать вступительные экзамены в Академию Художеств. Во время экзаменов юноша задумался над правильностью выбранного им пути. О сложных раздумьях и метаниях в выборе жизненного пути будущий архиепископ Лука писал: «Влечение к живописи было у меня настолько сильным, что по окончании гимназии я решил поступить в Петербургскую академию художеств. Но во время вступительного экзамена тяжело задумался о том, правильный ли жизненный путь избираю. Недолгие колебания кончились тем, что я признал себя не вправе заниматься тем, чем мне нравится, и обязан заняться тем, что полезно для страдающих людей» [6]. Валентин Феликсович решает поступать в Медицинский университет. Однако стать студентом ему не удается, так как все места уже были заняты. Возвратившись в Киев, он поступает на юридический факультет Киевского университета. Но, чувствуя неудовлетворенность и сильную тягу к живописи, юноша бросает университет и уезжает в Мюнхен, где поступает в художественную школу Кнарра. Здесь он пробыл недолго. Тоска по Родине, родным и близким заставляет его вернуться в Киев. Теперь он все свое время посвящает живописи. Он посещает рынки, вокзалы, церкви, Киево-Печерскую Лавру, где с натуры рисует богомольцев и прихожан. Одновременно он наблюдает нищету, голод, страдания и лишения народа, физические недуги и духовные падения. И Валентин твердо решает посвятить себя служению людям, но для этого нужно приобрести такую специальность, которая бы позволила осуществить эту цель. И он опять решает поступить в университет на медицинский факультет. Учился прекрасно, был старостой группы, особенно преуспевал в изучении анатомии: «Умение весьма тонко рисовать и моя любовь к форме перешли в любовь к анатомии. Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии»[5]. Все окружающие прочили Валентину Феликсовичу выдающуюся научную карьеру в медицине, но после выпускных экзаменов Валентин Феликсович заявил о намерении стать земским врачом и очень обижался на близких, которые его не понимали: «Я изучал медицину с исключительной целью: быть всю жизнь земским, мужицким врачом»

Особую роль в становлении духовного мира В. Ф. Войно-Ясенецкого в это время сыграл Лев Николаевич Толстой, с которым он вел активную переписку. В своих письмах к Толстому Валентин обращает внимание на боль и страдания простого народа, рассказывает о своем стремлении служить идеалам гуманизма: «В это же время я страстно увлекся этическим учением Льва Толстого и стал, можно сказать, завзятым толстовцем: спал на полу, на ковре, а летом, уезжая на дачу, косил траву и рожь вместе с крестьянами, не отставая от них. Однако мое толстовство продолжалось недолго, только лишь до того времени, когда я прочёл его запрещенное, изданное за границей сочинение «В чём моя вера», резко оттолкнувшее меня издевательством над православной верой. Я сразу понял, что Толстой еретик, весьма далёкий от подлинного христианства. Правильное представление о Христовом учении я незадолго до этого вынес из усердного чтения всего Нового Завета, который, по доброму старому обычаю, я получил от директора гимназии при вручении мне аттестата зрелости как напутствие в жизнь. Очень многие места этой Святой Книги, сохранявшейся у меня десятки лет, произвели на меня глубочайшее впечатление. Они были отмечены красным карандашом. Но ничто не могло сравниться по огромной силе впечатления с тем местом Евангелия, в котором Иисус, указывая ученикам на поля созревшей пшеницы, сказал им: Жатвы много, а делателей мало. Итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою [Мф. 9;37]. У меня буквально дрогнуло сердце, я молча воскликнул: «О Господи! Неужели у Тебя мало делателей?!» Позже, через много лет, когда Господь призвал меня делателем на ниву Свою, я был уверен, что этот евангельский текст был первым призывом Божиим на служение Ему», - писал будущий архиепископ[1].

Когда началась русско-японская война, молодой врач Войно-Ясенецкий устроился работать в Киевский медицинский госпиталь Красного Креста, в составе которого в 1904 г. отправился на войну. Работал в эвакуационном госпитале в Чите. Молодому специалисту поручили заведовать хирургическим отделением и не ошиблись: операции, проводившиеся Валентином Феликсовичем, были сложными и проходили безупречно – сказывался его пристальный интерес к оперативной хирургии и топографической анатомии еще со студенческих времен.

Здесь же, в Чите, женился на Анне Васильевне Ланской, которая приехала в Читу с тем же отрядом Красного Креста как сестра милосердия. Её называли «святой сестрой» за доброту, кротость и глубокую веру в Бога, к тому же она дала обет безбрачия. Её руки просили два врача, но она отказывала. А Валентин сумел добиться её расположения, и в конце 1904 года они обвенчались в Читинской церкви Михаила Архангела, построенной в 1698 году. «Она покорила меня не столько своей красотой, сколько исключительной добротой и кротостью характера», — писал Валентин Феликсович. Вскоре после свадьбы молодые переехали в небольшой уездный городок Ардатов, а в конце 1907 г. Валентин Феликсович был переведён в Фатеж, где у него родился сын Михаил

Войно-Ясенецкий работал с невероятной отдачей, оперируя на крупных суставах, костях, брюшной полости, глазах. В это же время у Валентина Феликсовича появляется интерес к регионарной анестезии. В 1915 г. вышла его книга “Регионарная анестезия”, блестяще иллюстрированная самим автором, в которой он обобщил и результаты исследований, и весь свой богатейший хирургический опыт. За эту работу Валентину Феликсовичу была присуждена степень доктора медицины, а Варшавский университет наградил его премией имени Хойнацкого. Эту награду получали только авторы лучших сочинений, прокладывающих новые пути в медицине.

1916 год стал тяжелым для семьи Войно-Ясенецких, Валентин Феликсович обнаружил у жены признаки туберкулёза лёгких. Узнав о конкурсе на должность главного врача Ташкентской городской больницы, немедленно подал заявку, т.к. в те времена врачи были уверенны, что туберкулёз можно вылечить климатическими мерами. Сухой и жаркий климат Средней Азии в этом случае подходил идеально. Избрание профессора Войно-Ясенецкого на эту должность произошло в начале 1917 г. Период конца 1918 г. и начала 1919 г. был наиболее тяжёлым для советской власти в Туркестане. Стал острым продовольственный вопрос. В первую очередь снабжались бойцы, которые получают полфунта хлеба и четвертинку из смеси овса, кукурузы и пшена. В Ташкенте начался голод. Плохое питание в первую очередь отразилось на здоровье Анны Васильевны. В октябре 1919 г. в возрасте 38 лет она скончалась. Войно-Ясенецкий остался с четырьмя детьми, старшему из которых было 12, а младшему — 6 лет. Валентин Феликсович тяжело переживал кончину жены. Заботу о детях Войно-Ясенецкого взяла на себя его операционная сестра Софья Сергеевна Белецкая, тоже недавно овдовевшая. Валентин Феликсович продолжал вести активную хирургическую практику и способствовал основанию в конце лета 1919 г. Высшей медицинской школы, где преподавал нормальную анатомию. В 1920 г. был образован Туркестанский государственный университет. Декан медицинского факультета П.П. Ситковский, знакомый с работами Войно-Ясенецкого по регионарной анестезии, добился его согласия возглавить кафедру оперативной хирургии.

Все дни недели были загружены до предела, но в воскресенье Валентин Феликсович оставался один на один с самим собой, со своими невесёлыми мыслями о рано потерянной любимой жене, и его всё больше тянуло в церковь. Он никак не мог понять, почему новая власть много делает для простых людей — развивает здравоохранение, заботится о просвещении, помогает бедным и в то же время выступает против религии, в основе которой милосердие, помощь страждущим и падшим. Войно-Ясенецкий всё чаще посещает церковь, участвует в религиозных диспутах, сочетая это с интенсивной организационной, лечебной и преподавательской работой. Однажды в конце 1920 г. Валентин Феликсович присутствовал на епархиальном собрании, на котором он произнёс речь о положении дел в Ташкентской епархии. Это выступление произвело большое впечатление на слушателей. После собрания правящий архиерей — епископ Ташкентскийи Туркестанский Иннокентий (Пустынский) — отвёл профессора в сторону и, восторгаясь глубиной и искренностью его веры, сказал: «Доктор, Вам надо быть священником!»

Не реагируя на протесты и возмущение некоторых сотрудников и студентов, он продолжал лечебную и педагогическую деятельность и одновременно регулярно служил в церкви. Отец Валентин был назначен четвёртым священником собора, служил только по воскресеньям и на него легла обязанность проповеди. Епископ Иннокентий пояснил его роль в богослужении словами апостола Павла: «Ваше дело не крестити, а благовестити». (1Кор. 1:17) [3].

Летом 1921 года в Ташкент были доставлены из Бухары раненые и обожжённые красноармейцы. За несколько суток пути в жаркой погоде у многих из них под повязками образовались колонии из личинок мух. Они были доставлены в конце рабочего дня, когда в больнице остался только дежурный врач. Он осмотрел только нескольких больных, состояние которых вызывало опасение. Остальные были лишь подбинтованы. К утру между пациентами клиники ходил слух о том, что врачи-вредители гноят раненых бойцов, у которых раны кишат червями. Чрезвычайная следственная комиссия арестовала всех врачей, включая профессора П. П. Ситковского. Начался скорый революционный суд, на который были приглашены эксперты из других лечебных учреждений Ташкента, в том числе профессор Войно-Ясенецкий.

Стоявший во главе ташкентского ЧК латыш Я. Х. Петерс решил сделать суд показательным и сам выступал на нём общественным обвинителем. Когда слово получил профессор Войно-Ясенецкий, он решительно отверг доводы обвинения: «Никаких червей там не было. Там были личинки мух. Хирурги не боятся таких случаев и не торопятся очистить раны от личинок, так как давно замечено, что личинки действуют на заживление ран благотворно».

Тогда Петерс спросил:

— Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?

Отец Валентин ответил:

— Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей Вы, гражданин общественный обвинитель?

Следующий вопрос:

— Как это Вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве Вы его видели, своего Бога?

— Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил [2].

Обвинение провалилось. Вместо расстрела Ситковский и его коллеги были приговорены к 16 годам тюрьмы. Но уже через месяц их стали отпускать на работу в клинику, а через два — совсем освободили.

В 1923 г. резко усилились гонения на церковь: арестован патриарх Тихон, провозгласивший с амвона анафему Советской власти, из-за разногласий покинул Ташкент епископ Иннокентий. В мае 1923 года в Ташкент прибыл ссыльный епископ Уфимский Андрей (Ухтомский), который незадолго до того встречался с патриархом Тихоном, был им назначен епископом Томским и получил право избирать кандидатов для возведения в сан епископа и тайным образом рукополагать их. Его выбор пал на Войно-Ясенецкого и был не случайным. Валентин Феликсович был не только прекрасно знающим Священное Писание священнослужителем и кристально честным человеком, но и замечательным хирургом-бессребреником, имевшим огромный авторитет и у населения, и у властей. Вскоре Валентин Феликсович был пострижен в монахи в собственной спальне с именем Лука и наречён епископом Барнаульским, викарием Томской епархии. Сначала ему хотели дать имя целителя Пантелеймона, но затем решили, что ему более подходит имя евангелиста и апостола Луки, который, по преданию, был художником (иконописцем) и врачом. Поскольку для рукоположения в епископский сан необходимо присутствие двух или трёх епископов, Валентин Феликсович поехал в город Пенджикент недалеко от Самарканда, где отбывали ссылку два архиерея — епископ Волховский Даниил (Троицкий) и епископ Суздальский Василий (Зуммер). Хиротония с наречением архиерея Луки титулом епископа Барнаульского состоялась 31 мая 1923 года, и Патриарх Тихон, когда узнал о ней, утвердил её законной.

Ввиду невозможности отъезда в Барнаул, епископ Андрей предложил Луке возглавить Туркестанскую епархию. Получив согласие настоятеля кафедрального собора, в воскресенье, 3 июня, в день памяти равноапостольных Константина и Елены, епископ Лука отслужил свою первую воскресную всенощную литургию в кафедральном соборе. Вот отрывок из произнесённой им проповеди:

«Мне, иерею, голыми руками защищавшему стадо Христово, от целой стаи волков и ослабленному в неравной борьбе, в момент наибольшей опасности и изнеможения Господь дал жезл железный, жезл архиерейский и великой благодатью святительской мощно укрепил на дальнейшую борьбу за целостность и сохранение Туркестанской епархии» [1].

На следующий день, 4 июня, в стенах ТГУ состоялся студенческий митинг, на котором было принято постановление с требованием увольнения профессора Войно-Ясенецкого. Руководство университета отвергло это постановление и даже предложило Валентину Феликсовичу руководить ещё одной кафедрой. Но он сам написал заявление об уходе. 5 июня он в последний раз, уже в епископском облачении, присутствовал на заседании Ташкентского научного медицинского общества при ТГУ.

Взойдя на Голгофу архиерейского служения, архиепископ Лука прошел многострадальный и скорбный путь исповедника и мученика. Владыке предстояли многочисленные аресты, пытки на конвейере, продолжавшиеся 13 дней и 3 ссылки, продлившиеся в общей сложности 11 лет, но он продолжал служение архипастыря и врача.

Будучи выдающимся священнослужителем Русской Православной Церкви, В.Ф. Войно-Ясенецкий всю жизнь оставался профессором медицины, оперирующим хирургом и общественным деятелем. В 1934 г. святитель Лука заканчивает и публикует свой основной врачебный труд “Очерки гнойной хирургии”, который явился чрезвычайно своевременным и важным научно-практическим руководством для врачей в предвоенные и военные годы.

В начале Великой Отечественной войны Валентин Феликсович отправил телеграмму председателю президиума Верховного совета СССР Михаилу Калинину: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука» [5]. В ответ профессор Войно-Ясенецкий был назначен главным хирургом эвакогоспиталей сначала в Красноярске, а затем в Тамбове. Вместе с врачебной деятельностью святитель Лука возглавляет духовные кафедры, становится сначала архиепископом Красноярским, а затем архиепископом Тамбовским и Мичуринским.

В 1943 г. было опубликовано второе издание “Очерков гнойной хирургии”, а в 1944 г. вышла книга “Поздние резекции инфицированных огнестрельных ранений суставов”. В 1946 г. за обе эти книги профессор Войно-Ясенецкий получил Сталинскую премию I степени. Почти все премиальные деньги высокопреосвященный Лука пожертвовал на помощь сиротам – жертвам войны. В 1945–1947 годах владыка Лука работал над сочинением “Дух, душа и тело”, в котором святитель размышлял о проблемах христианской антропологии и противостоял официальной точке зрения о непримиримом противоречии науки и религии. Будучи сам вдумчивым ученым и вместе с тем глубоко верующим человеком, занимающим высокую иерархическую ступень, он показал, что ничто не препятствует гармоническому сосуществованию веры и науки.

За 38 лет священства и архиерейского служения владыка Лука произнес 1250 проповедей, из которых 750 записаны и составляют 12 томов машинописи. Советом Московской Духовной Академии они названы “исключительным явлением в современной церковно-богословской жизни”.

Последние годы жизни святителя прошли в Симферополе, где он не только возглавлял Крымскую духовную кафедру, став архиепископом Симферопольским и Крымским, но и вел курс лекций по гнойной хирургии и консультировал больных. Следует особо отметить, что для святителя-хирурга Луки никогда не было “медицинского случая”, а всегда был живой страдающий человек.

Преставился святитель Лука 11 июня 1961 г. А день этот особый – 11 июня православные празднуют память всех святых, в земле Российской просиявших.

Жители Тамбова и через 40 с лишним лет с благодарностью вспоминают труды святителя-хирурга. Вторая городская больница названа его именем, здесь создан музей архиепископа Луки, а в 1994 г. ему установлен памятник

22 ноября 1995 г. архиепископ Симферопольский и Крымский Лука был причислен к лику святых Православной Церкви. В результате деятельности епархиальной Комиссии по канонизации святых было составлено житие святителя, служба и акафист, а также написана икона.

Жизнь святителя Луки была всецело посвящена служению Богу и ближнему. Церковная история знает совсем немного примеров такого подвига – святой великомученик и целитель Пантелеимон, святые бессребреники и чудотворцы Косьма и Дамиан... Но святитель Лука жил на нашей земле и в наше время, и поэтому именно сейчас, когда в глазах многих обесценено самое сокровенное – вера, надежда, любовь, мы особенно пристально всматриваемся в житие новопрославленного святителя Луки, которое дает пример подлинного служения людям и стойкого снесения испытаний на пути к спасению. По молитвам святителя Луки многие чудесные исцеления происходили как при его жизни, так и до сегодняшних дней.

Петрова Елена Михайловна, доцент СмолГУ, кандидат психологических наук.